Дым, нависающий надо мной уже в течение нескольких часов, никак не желает распасться на более мелкие частицы и, таким боразом, покинуть меня и мою уже изрядно затуманенную голову. Мои распущенные волосы глубоко вдыхают его аромат, незапятнанный ничем, кроме того самого сигаретного дыма, старательно обволакивающего его кожу и мой рассудок.
Должен ли бесмыссленный раговор когда-нибудь обрести иной смысл? Останется ли в памяти память о нем? Память, заключенная в особом моменте социальной и половой несправедливости. Та, которую придется нести еще долгие несколько часов.
Вкус шампанского пробивает мое естесство и медленно убивает его. Зачем торопить смерть, если она все равно придет? Зачем играть в покер с судьбой, если она все равно выиграет?
Зачем читать о любви, если она не придет? Зачем держать за руку того, кто решительно намерен упасть?
И зачем забивать до отказа светлую голову подобными вопросами в то время, как в марте вдруг пошел снег, а я в легких туфлях?
Жан-Поль, тот самый с тонкими французсикими чертами лица, прорывается в подсознание Виана и топит мой огонь в очередном бокале.
Должен ли бесмыссленный раговор когда-нибудь обрести иной смысл? Останется ли в памяти память о нем? Память, заключенная в особом моменте социальной и половой несправедливости. Та, которую придется нести еще долгие несколько часов.
Вкус шампанского пробивает мое естесство и медленно убивает его. Зачем торопить смерть, если она все равно придет? Зачем играть в покер с судьбой, если она все равно выиграет?
Зачем читать о любви, если она не придет? Зачем держать за руку того, кто решительно намерен упасть?
И зачем забивать до отказа светлую голову подобными вопросами в то время, как в марте вдруг пошел снег, а я в легких туфлях?
Жан-Поль, тот самый с тонкими французсикими чертами лица, прорывается в подсознание Виана и топит мой огонь в очередном бокале.
Posts
No comments:
Post a Comment